Я буду смотреть на тебя, не стесняясь собственной мерзости, улыбаться поломанными зубами окровавленными деснами, говорить все, что взбредет в голову. Называть тебя никчемным, жалким, только моим - ведь я знаю, что ты простишь мне это.
Я буду давать одну за другой затрещины, бить больно под коленную кашечку, вгрызаться в кадык ногтями, ведь я знаю, что ты простишь мне это.
Я буду закатывать глаза и "о! как мне это все надоело!", язвить и работать твоим персональным демоном (фи, как банально). Я буду портить тебе кровь, пробовать ее на вкус и выплевывать ее, возвращая, тебе в рот, ведь я знаю, что ты простишь мне это.
Ты видишь меня насквозь, мимо ребер и легких, о, мой "мальчик-рентген", "мальчик-заноза", "мальчик-ты-слишком-хорош-для-меня". Ты знаешь, что я не терплю вкуса крови, отчаянно верю в карму и сил мне хватит лишь на то, чтобы оставить на тебе мои следы. Чтобы они знали. Чтобы я помнила.
Ты знаешь, что я "не такая" - я просто немного помешавшийся ангел у чьих-то ворот забвения (фи, как пафосно). Ты знаешь, и ты простишь мне это.
Я буду тебе благодарна упреками, кровоподтеками и всем, что смогу срифмовать во имя собственной глупости.
Милый, ты должен согласиться - я или очень сильная, или дура та еще. Улыбка заточена, кусается и пылится под табличкой "не влезай, убьет!"
А хочешь, я буду собой? Хочешь, буду позволять удерживать меня от столкновения с встречными авто, вытащу из шкафа тот розовый сарафан и буду смущаться от комплиментов, буду по-детски серьезна и ответственна, и рука дрогнет, когда нужно будет дать пощечину и сказать "всего доброго". Адье, что ли. Хочешь? Знаю, что хочешь. Знаешь, что не буду. И ты непременно простишь мне это. И кто-то там будет качать головой неодобрительно, но все понимая, ведь даже сам Он, тот, кто ни-ког-да не отвечает на чужие просьбы, в чьей телефонной книжке всего один номер - сына, уж он-то знает, что это можно себе позволить. Если тебя прощают.